Дальше - больше
ЕВРОПА С ГРЯЗНОЙ СОВЕСТЬЮ - ПРОВОКАТОРЫ И ПОДЖИГАТЕЛИ 3-й МИРОВОЙ ВОЙНЫ - ВСЁ ТЕ ЖЕ ЛИЦА: ЛОНДОН, ПАРИЖ, ВАШИНГТОН, БРЮССЕЛЬ - ОТ НАЧАЛА ОСВОЕНИЯ ДО СЕГО ДНЯ! ВРАГ!
Цитата:
Россия - огромная многонациональная страна ...
Сенченко Иван Андреевич - академик Российской Академии естественных наук, председатель одного из ее отделений, профессор кафедры истории и культуры Московского государственного лингвистического университета, автор многих уникальных работ по истории Дальнего Востока, Америки и Европы. Главный его труд, дело всей жизни книга "Сахалин и Курилы - история освоения и развития".
Более сорока лет назад Сенченко, тогда молодой ученый, преподаватель истории Южно-Сахалинского государственного пединститута организовал и провел две исследовательские экспедиции, вместе с небольшой группой студентов обошел пешком, переходя с острова на остров на катерах пограничников, всю Курильскую гряду и остров Сахалин от Камчатки до японского острова Хокайдо. ... глубоким многолетним изучением истории этого края в архивах России и за рубежом. Весомым результатом этой кропотливой работы стал уникальный труд "Сахалин и Курилы - история освоения и развития".
... эта книга, впервые столь глубоко освещающая историю открытия и освоения российскими людьми Курильских островов и Сахалина.
Автор Сенченко И. А., как ученый исследователь, сознательно сохранил во многих материалах книги терминологию советского периода, чтобы не изменять историю государства Российского в угоду новому времени.
Главной задачей ... роль российского народа, лучших его представителей, в исследовании и освоении Сахалина и Курил, ... основные особенности социально-экономического развития этих островов и их роль во внешнеполитических событиях на Дальнем Востоке.
Прежде всего необходимо коснуться истории открытия и изучения Сахалина и Курил до XIX в. ...
Сахалин и Курильская гряда - старинное владение России, которая первая из всех стран открыла и присоединила эту территорию. Русские землепроходцы и мореплаватели открыли эти земли еще в 1640-е гг., и с тех пор острова стали предметом довольно тщательного (для XVII в.
поразительно!) научного изучения многочисленными русскими экспедициями.
Примерно в то же время местные народности Сахалина, в том числе и самые многочисленные нивхи, были приведены в русское подданство. Так что уже в середине XVII в. остров Сахалин фактически стал владением России. Курильские острова также являются российской территорией примерно с конца XVII в. - начала XVIII в.
Поэтому декларация Н. А. Хвостова 1806 г. об объявлении Сахалина российским владением, переданная им местным жителям айнам и сообщенная соседней Японии, явилась лишь формальным подтверждением давно существовавшего положения.
В 1808 г. последовал указ царя о передаче Сахалина в ведение Российско-американской компании, которая еще раньше получила право эксплуатации Курильских островов.
В 1853 г. был издан еще один специальный акт русского правительства, подтверждающий включение Сахалина в состав Российской империи (в связи с открытием Г. И. Невельским Татарского пролива и доказательством островного положения Сахалина).
Японцы же узнали о Сахалине и Курилах только в 80-е гг. XVIII в. (экспедиция Могами Токуная), т. е. почти на 150 лет позже русских.
Таким образом, японские претензии на эти старые островные владения России являются совершенно несостоятельными ни с фактической, ни с формальной стороны.
История открытия и изучения Сахалина и Курил связана с экономическим и культурным освоением края. Приоритет России в открытии и исследовании островов неоспорим. На этой основе шло и хозяйственное освоение этой окраины русскими людьми. Они обживали далекие острова, принося немалые жертвы ради этого. Вначале на островах русские промышляли лишь пушниной, а затем стали добывать сахалинский уголь, использовать другие местные богатства, поселяться и заниматься сельским хозяйством. И в этой области русские люди имели несомненный приоритет.
Справедливо заметил А. И. Герцен: "Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана..."
Способом заселения и хозяйственного освоения Сахалина царизм избрал создание там штрафной колонии - учредил каторгу и ссылку на острове. Конечно, подобный "метод" заселения и экономического развития Сахалина был несостоятелен. Но и он имел некоторые (правда, весьма ограниченные) положительные последствия: основание ряда малолюдных селений на острове, создание элементов хозяйственного развития - в промышленности, особенно угольной, и отчасти в сельском хозяйстве.
Во второй половине ХIХ в. - начале XX в. главной чертой в экономической жизни Сахалина было сосуществование на острове двух начал - каторги и частнокапиталистического освоения богатств острова.
Каторга тормозила освоение Сахалина, казенная карательная колонизация на основе принудительного труда каторжан в целом терпела неудачи.
Но одно дело каторга на Сахалине, другое дело - Сахалин в годы каторги. В годы каторги (1869-1906) на Сахалине предпринимались попытки даже вольной, не связанной с каторжной колонией сельскохозяйственной колонизации острова путем добровольного переселения на Сахалин сотен сибирских крестьян. Нельзя не отметить некоторые успехи частнокапиталистической инициативы в промышленном освоении Сахалина в период каторги.
Серьезные успехи вольного некаторжного заселения и хозяйственного развития острова можно отметить лишь после отмены каторги в 1906 г.
Правда, период "некаторжного" освоения Северного Сахалина (Южный Сахалин с 1905 г. оказался в руках Японии) в эпоху капитализма был довольно коротким - всего 12 лет, с 1906 по 1917 г. Но даже за это время угольная промышленность Сахалина и нефтеразведка на острове достигли определенного прогресса.
Из этого ясно, насколько беспочвенны утверждения японской пропаганды о том, что Россия якобы не осваивала Сахалин и что лишь Япония стала осваивать Южный Сахалин после его захвата в 1905 г.
Вместе с экономическим освоением и заселением Сахалина там зарождалась и начала свое развитие культурная жизнь. Научное изучение острова, посещение его различными многочисленными экспедициями, особенно в XIX в., было важным фактором в культурной жизни далекого края. На самом острове развивалась культура и социальная сфера - возникли и работали метеостанции, школы, больницы, библиотеки, так называемые народные дома (сходные с современными клубами) и даже музей, основанный политическими ссыльными.
Как правило, появление большинства этих учреждений было вызвано к жизни интересами свободного населения острова, задачами науки (метеостанции, музей и т. п.), а не условиями каторжного режима.
Серьезную роль в развитии культуры на Сахалине сыграли революционеры , отбывавшие здесь каторгу и ссылку в 1880-1900-е гг. Они были на острове учителями, библиотекарями, врачами, наблюдателями метеостанций, учеными-этнографами и т. п. Это уже связано с другой большой проблемой истории острова - всероссийской политической каторгой и ссылкой на Сахалин, которая существовала на острове параллельно с общеуголовной каторгой. На Сахалин ссылали тех, кто боролся против царизма, со всей империи, в том числе из Польши.
Вопрос о сахалинской политической каторге является важным и интересным не только для изучения истории Сахалина, но и истории всей страны. В годы каторги на острове жили виднейшие революционеры России: и герои-народовольцы, и герои пролетарской "Обуховской обороны", члены подпольных партий - РСДРП, польской революционной партии "Пролетариат" и другие.
Следовательно, с изучением политической каторги на Сахалине неизбежно связан и вопрос, откуда и за что были сосланы революционеры на сахалинскую каторгу, в чем заключалась их предшествующая деятельность, каково значение этих политических борцов до ссылки на "остров изгнания" и т. п. При анализе этих вопросов вырисовывается более полная и более широкая картина революционного движения в России в 80-е гг. XIX в.
Для правильного понимания истории острова необходимо рассмотрение и внешнеполитических событий, связанных с Сахалином и Курильскими островами. Исторические судьбы Сахалина и Курильского архипелага часто переплетались, и во внешнеполитических событиях на Дальнем Востоке они, как правило, были неотделимы друг от друга.
Богатства сахалинских недр и прибрежных вод Сахалина и Курильской цепи, а также стратегическое положение островов на протяжении многих десятилетий привлекали внимание иностранных капиталистов и крупных капиталистических держав, стремившихся за счет России укрепить свои позиции на Тихом океане и на Дальнем Востоке.
Прежде всего, необоснованные претензии на некоторые районы этой русской островной территории стала заявлять Япония, расположенная ближе других иностранных держав к русской границе на Дальнем Востоке. Японские территориальные притязания особенно усилились после незавершенной буржуазной "революции Мэйдзи" 1867-1868 гг.
После 1868 г. индустриализация и модернизация капиталистической Японии проходили быстрыми темпами, возрастала роль самураев и милитаристских кругов в политике японского правительства. Япония вскоре открыто встала на путь агрессии и разбоя, на путь территориальных захватов (отторжение островов Рюкю, Бонин, Тайваня и др.).
В 50-60-е гг. ХIХ в. по настоянию Японии состоялась серия русско-японских переговоров по пограничному вопросу с целью уточнения границы в районе Сахалина и Курильской гряды.
Рассмотрение истории этого вопроса является актуальным, ибо и в наши дни иностранные государства, вступающие друг с другом в конфликт из-за государственной границы, обычно обращаются к историческому прошлому этих стран и спорных районов.
Так же поступает и Япония, пытаясь теперь как-то обосновать свои незаконные притязания на российскую территорию - на некоторые острова южной части Курильской гряды, а подчас даже и на Южный Сахалин.
В частности, об этом говорилось во время советско-японских переговоров 1955-1956 гг. о восстановлении дипломатических отношений и о заключении мирного договора между СССР и Японией.
Японский премьер-министр в переписке с председателем Совета Министров СССР в 1961 г. также неоправданно ссылался на прежние русско-японские переговоры и соглашения по пограничному вопросу, причем явно искажая действительную картину.
Японские дипломаты и некоторые историки, обращаясь к истории русско-японских переговоров по сахалино-курильскому вопросу вXIX в., намеренно ее фальсифицируют. Они утверждают, например, что эти переговоры якобы в какой-то степени говорили в пользу японских притязаний на Южный Сахалин.
На самом деле при тщательном рассмотрении вопроса выяснилось, что во время русско-японских переговоров по территориальной проблеме в 50- 60-е гг. XIX в. была доказана полная несостоятельность претензий Японии на какую-либо часть Сахалина или другой русской территории; с другой стороны, на переговорах были лишний раз обоснованы неоспоримые исторические права России на Сахалин и Курильские острова. Так что и с этой точки зрения рассмотрение проблемы тоже актуально.
В 1905 г. царизм потерпел поражение в войне с империалистической Японией. На Портсмутской мирной конференции царские представители проиграли и дипломатическую битву, согласившись передать Японии Южный Сахалин, хотя это совсем не диктовалось тогдашней военно-политической обстановкой. Как показывают вновь обнаруженные документы, японское правительство намеревалось заключить мир без получения Южного Сахалина. Этому вопросу в настоящей работе уделяется значительное внимание, поскольку это имеет принципиальное значение.
Но кроме Японии другие крупные капиталистические страны, прежде всего США и Англия, стремились овладеть богатствами Сахалина, становясь в ряде случаев на путь экспансии и грабежа. Все это определило важное место Сахалина и Курильских островов во внешней политике России, в международных событиях на Дальнем Востоке в рассматриваемую эпоху.
Таким образом, естественная взаимосвязь всех перечисленных проблем темы обусловила структуру данной работы, которая позволяет глубже проанализировать историю края, его характерные особенности, его роль в общероссийской истории, во внешней политике России и других государств на Дальнем Востоке и Тихом океане.
Коснемся краткой характеристики архивных материалов, использованных в данной работе.
Фонд Приамурского генерал-губернатора в ЦГАДВ содержит несколько тысяч единиц хранения (1884-1917) по различным вопросам истории Дальнего Востока, в том числе и Сахалина: по экономике, культуре, каторге и ссылке, революционному движению и др.
В этом фонде имеются годовые отчеты и обзоры сахалинского военного губернатора, его доклады и донесения генерал-губернатору, отчеты и доклады горного инженера о. Сахалина (после отмены каторги начальника Сахалинского горного округа), материалы о заселении Сахалина и о сельском хозяйстве, об угольной и лесной промышленности Сахалина, рыболовстве, разведке нефти, золота и т. п., журналы различных совещаний, приказы и обязательные постановления генерал-губернатора и сахалинского губернатора, донесения начальника острова Сахалина генерал-губернатору о поведении политкаторжан, о революционных происшествиях, забастовках, документы о культуре и быте и др.
Подобные же материалы хранятся в фонде губернатора Сахалинской области, где, однако, больше материалов о коренных народностях Сахалина, ведомостей сахалинских каторжных тюрем, приказов губернатора, касающихся различных сфер жизни: административной, хозяйственной, общественной и др.
Из других фондов названного архива следует отметить фонды начальника Александровского округа и окружного управления, Александровского, Корсаковскго и Тымовского окружных полицейских управлений, заведующего медицинской частью и метеорологическими станциями на о. Сахалине, управления государственных имуществ Приморской и Сахалинской областей, горного инженера о. Сахалина, управления и заведующего ссыльно-каторжными о. Сахалина и др.
Что касается Государственного архива Сахалинской области, то в нем нет материалов по истории дореволюционного Сахалина, так как они были вывезены большей частью еще в 1930-е гг. по решению Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев в Хабаровск, а затем в Томск, где был создан единый архив Дальнего Востока. Из архива Сахалинской области автором использованы лишь две единицы хранения (с таблицами переписи коренного населения острова в ХГХ иХХ вв.).
Достаточно много материалов о физической географии Сахалина и Курил, о топонимике, о различных научных экспедициях на островах содержат ведомственные архивы области, в частности архив Сахалинского управления гидрометеослужбы, архив Сахалингосрыбвода, архив треста Сахалинуглегеология и др. Документы этих архивов использованы автором для освещения истории некоторых экспедиций на Сахалине, а также для справок, пояснений, примечаний.
Многие интересные материалы перечисленных архивов, особенно по топонимике географических названий Сахалина и Курильской гряды предполагалось дать в предисловии к настоящей работе, но от этого пришлось отказаться, так как исследование и без того разрослось.
В Приморском краевом государственном архиве (г. Владивосток) также нет документов по истории дореволюционного Сахалина. Из этого архива нами использованы лишь печатные материалы (дальневосточные газеты того времени, журналы, сборники и т. п.). Из ЦГАОР использован ряд единиц хранения фонда Департамента полиции МВД по II, III, IV, и Уделопроизводствам, в частности специальное дело по вопросу об отмене каторги и ссылки на Сахалине до 1906 г., дело с перепиской об устройстве населения острова после войны и передачи Японии его южной части, об усилении надзора за рыбными промыслами Дальнего Востока, материалы особого присутствия Сената и других судебных органов, осуждавших революционеров на каторгу, которую они отбывали на Сахалине, и т. п.
В этом архиве удалось обнаружить и такое интересное дело - "сведения о государственных преступниках, высланных на остров Сахалин" (1887-1905 гг.), и другие единицы хранения о политкаторжанах-сахалинцах. В названном фонде имеются отдельные немногочисленные документы особого отдела департамента полиции о событиях революционного характера на Сахалине в период после 1905 г.
Из ЦГАОР использованы также материалы фонда "Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев", в котором хранятся личные дела бывших политкаторжан Сахалина - членов Общества. В них имеются ценные автобиографические и мемуарные сведения о времени пребывания революционеров на Сахалине, о выполняемой ими там работе, об участии в голодовках, обструкциях и т. п., об их работе после Октября. В этом же архиве имеются хотя и немногочисленные, но ценные газетные материалы о Сахалине в 1917-1918 гг.
Из Центрального архива литературы и искусства использовано несколько документов фонда А. П. Чехова, в частности сатирические стихи о сахалинской каторге поэта-каторжанина М. Дмитриева и его письмо А. П. Чехову, разоблачающее бесчинства сахалинских чиновников.
В Центральном военно-историческом архиве обнаружено значительное количество документов по военной истории Сахалина, об укреплении его обороны, о военных действиях на острове в 1905 г., о составе русских и японских вооруженных сил, сражавшихся на Сахалине, о подвигах отдельных русских солдат и офицеров, оборонявших Сахалин, об оккупации острова японцами в 1905 г., военно-судные дела и др.
В архиве много документов, свидетельствующих о зверствах и грабежах японских оккупантов на Сахалине в 1905 г.
В Архиве внешней политики России имеются в основном документы о внешнеполитической истории Сахалина, об "интересе" к острову со стороны различных держав, о русско-японских переговорах по вопросу о границе в районе Сахалина и Курил, о ходе Портсмутской мирной конференции, о передаче южной части острова Японии в 1905 г., о мародерском поведении японских солдат на Сахалине в 1905 г.
Однако есть дела и по истории культурно-экономического освоения Сахалина Россией: "Записка" начальника Главного тюремного управления М. Н. Галкина-Враского о Сахалине после посещения им острова в 1880-е гг., отчет сахалинского губернатора царю за 1908 г. с пометками Николая II, материалы о поездке на Сахалин иностранных ученых и туристов (фонд Тихоокеанского стола Азиатского департамента МИД России) и др.
В этом архиве колоссальное количество донесений русских дипломатических представителей за границей. Русские консулы и послы в Японии, в США и в некоторых других странах подробно сообщали о внешнеполитических планах и акциях держав в Тихом океане и на Дальнем Востоке, об их стремлении овладеть важными экономическими и стратегическими позициями на русской дальневосточной территории, в том числе на Сахалине и Курильских островах, о том внимании, которое уделяли Сахалину Япония, США, Англия.
Ценным историческим источником являются вырезки из многочисленных иностранных газет того времени, приложенные к донесениям русских посланников из-за границы. Причем статьи из японских газет присланы, как правило, в переводе посольства, а статьи из газет на европейских языках приложены в подлиннике - в виде газетных вырезок. Наличие подобных материалов в архиве весьма важно еще и потому, что многие газеты XIX - начала XX в. не сохранились даже в странах, где они издавались.
Из Центрального государственного исторического архива в Ленинграде (ЦГИАЛ) использованы журналы различных правительственных совещаний об экономике, в частности об угольной промышленности Сахалина, о праве собственности на острова Тюлений и Монерон в связи с передачей Японии Южного Сахалина после Русско-японской войны, материалы о переселенческих и других экспедициях на острове и т. п.
В Центральном государственном архиве военно-морского флота (ЦГАВМФ) имеется много документов о русских морских экспедициях на Дальний Восток и в Тихом океане, о хищничестве иностранцев, в особенности американцев, японцев, англичан, в русских водах Сахалина и Курильских островов, об истреблении ими богатых лежбищ морского котика и калана (морского бобра) на русских островах, об охране русской морской границы на Дальнем Востоке. Все эти материалы существенно дополняют документы Архива внешней политики России, характеризующие роль Сахалина и Курил во внешней политике ряда стран.
В данной работе использованы опубликованные документы и статистика: Акты исторические и Дополнения к актам историческим, Полное собрание законов Российской Империи, "обзоры" острова Сахалина и Сахалинской области (за отдельные годы), материалы первой всеобщей переписи населения России 1897 г. и т. п. Подробные сведения о характере обсуждения Сахалинского вопроса на Портсмутской мирной конференции содержит "Сборник дипломатических документов, касающихся переговоров между Россией и Японией о заключении мирного договора" (СПб., 1906), или "Оранжевая книга".
В сборник включена телеграфная переписка между главой русской делегации на конференции С. Ю. Витте и министром иностранных дел России В. Н. Ламсдорфом во время конференции, а также ряд других документов, касающихся обсуждения вопроса о Сахалине на мирной конференции. Но эта книга была издана секретно, нумерованными экземплярами и сразу же стала библиографической редкостью. Достаточно сказать, что в публичных библиотеках Москвы ее нет.
Подчас доступнее документы АВПР по этому вопросу, чем "Оранжевая книга".
Из зарубежных публикаций документов использованы японские публикации, относящиеся к русско-японским отношениям и к Портсмутской мирной конференции. Многотомное издание документов "Дай Нихон гайко буное" ("Документы и материалы по внешней политике Великой Японии") охватывает период второй половины ХIХ века. В него включены японские, русские, китайские, английские, американские и другие документы на языке подлинника.
Большая часть материалов - это дипломатическая переписка между иностранными представителями в Японии и японским правительством, а также записки и донесения иностранных мореплавателей и других лиц о Японии, о Дальнем Востоке, в том числе о Сахалине, и т. п.
В другом многотомном издании "Нихон гайко бунуе. Комура гайко си" ("Японская дипломатическая документация") выпущен специальный том, посвященный истории дипломатии Японии в тот период, когда министром иностранных дел был барон Комура5. Поскольку японскую делегацию на Портсмутской мирной конференции возглавлял Комура, в томе помещено немало документов, касающихся хода конференции, в том числе и обсуждения сахалинского вопроса.
Публикация японских документов "Комура гайко си" чрезвычайно интересна тем, что она содержит совершенно неизвестные ранее документы по этому вопросу; к тому же эта публикация не была введена советскими историками в научный оборот. В частности, в материалах сборника говорится, что японское правительство в последние дни работы Портсмутской мирной конференции приняло решение оказаться от требования у царской России острова Сахалина и заключить мир на условиях, которые уже приняла русская делегация в Портсмуте.
Японское правительство в своей телеграмме главе японской делегации на конференции Комуре указало, что если заключение мира будет зависеть от требования Сахалина, то необходимо отказаться от него. Публикация подобных документов, державшихся до сих пор японским правительством в строгой тайне, принципиально меняет освещение истории вопроса о Сахалине на Портсмутской мирной конференции, тем более что в советской исторической литературе отрицается наличие такого решения японского кабинета.
По существу сенсационный характер для советского историка носит и другая японская документальная публикация - телеграммы Комуры из Портсмута премьер-министру Японии Кацура о ходе обсуждения сахалинского вопроса на мирной конференции. Они также хранились в секрете более полувека и лишь в 1955 г. были напечатаны в сборнике министерства иностранных дел Японии "Нихон гейко нэмпе нараби ни сюе бун се" ("Японская дипломатическая хронология и важнейшая дипломатическая документация"). Особенно интересны телеграммы Комуры по вопросу о Сахалине от 26 августа 1905 г. (от 13 августа по ст. ст.).
Оказывается, Комура в своих телеграфных донесениях умолчал о том, что глава русской делегации Витте в частной беседе с Комурой 13/26 августа сообщил о последней уступке царя - согласии передать Японии Южный Сахалин. Комура написал об этом очень туманно. В первой телеграмме он извещал, что Витте решительно отверг японское требование контрибуции с России, но что он "надеется на компромисс" по территориальному (Сахалинскому) вопросу.
Во второй телеграмме своему правительству Комура высказал мнение, что заключение мира без контрибуции будет национальным позором для Японии и советовал продолжать войну, а о возможном компромиссе по вопросу о Сахалине вообще больше не упоминал. Возможно, это было одной из причин принятия японским правительством первоначального решения об отказе от Сахалина.
Остальные иностранные публикации документов по внешней политике на Дальнем Востоке не имеют существенного значения для раскрытия избранной темы и использованы частично.
Важным источником некоторых сведений по истории Сахалина является русская и зарубежная периодическая печать, особенно журналы "Морской сборник", "Тюремный вестник", "Былое", "Исторический вестник", "Каторга и ссылка", "Природа и люди Дальнего Востока" и другие, газеты "Голос", "Новое время", "Русские ведомости", "Московские ведомости", "Амурский край", "Никольск-Уссурийский листок", "Правда", "Известия", "Советский Сахалин" и ряд других.
Из зарубежных газет, время от времени писавших о Сахалине или о сахалинском вопросе в международных отношениях, можно назвать "Нити-нити", "Асахи", "Ниппон Тайме", "Джапан Тайме", "Джапан пресс уикли буллетин", "Нью-Йорк тайме" и другие.
Определенный интерес представляют те немногочисленные мемуары, в которых затрагиваются отдельные стороны истории Сахалина. Так, о быте сахалинских политкаторжан, об условиях на каторге, о нравах тюремного начальства рассказывают бывшие политкаторжане Сахалина И. П. Ювачев, М. Н. Тригони, И. Л. Ма-нучаров, Г. В. Госткевич, А. И. Ермаков.
Секретарь главы русской делегации на Портсмутской мирной конференции графа С. Ю. Витте И. Я. Коростовец опубликовал в 1918 г. свой дневник, в котором приводит некоторые подробности дискуссии вопроса о Сахалине на конференции.
Многое из того, что он сообщает, не отражено в протоколах заседаний конференции и потому представляет существенный интерес.
Ценность известных мемуаров японского дипломата Исии", в которых он сообщает важные детали обсуждения сахалинского вопроса на заседаниях японского кабинета во время работы Портсмутской конференции, теперь возрастает, поскольку достоверность основных фактов этой части его воспоминаний подтверждена названными выше японскими документальными публикациями.
Дореволюционная русская литература о Сахалине довольно обширна, но это не историческая литература в точном смысле слова, а большей частью книги и статьи о геологических изысканиях на острове, о богатстве его недр, о фауне и флоре Сахалина, о различных многочисленных научных экспедициях, исследовавших остров, об этнографии и т. п. Ряд работ посвящен сахалинской уголовной каторге, в том числе наиболее серьезные исследования Н. Новомбергского и А. А. Панова.
Хотя вопрос об уголовной каторге является юридической проблемой, но в этих работах затрагивается и хозяйственная жизнь острова. Однако в них отрицается экономическое освоение Россией Сахалина, не раскрывается параллельное действие на острове двух факторов - частнокапиталистической инициативы в освоении Сахалина и каторжного способа использования его минеральных богатств. Новомбергский и Панов правильно утверждают, что каторга задерживала экономическое и культурное развитие богатой окраины, но они умалчивают о побочных и объективных последствиях пенитенциарной колонии на Сахалине. Так что история экономики и культуры острова не была изучена буржуазными историками и юристами.
В дореволюционной литературе, посвященной Сахалинской уголовной каторге, основное внимание уделялось критике карательной системы царизма, разоблачению невероятных беззаконий и неограниченного произвола, царивших на "острове изгнания", обоснованию необходимости отмены штрафной колонии на богатом острове и т. п. Основоположником такого направления в литературе о каторге на Сахалине явился великий русский писатель А. П. Чехов, который после своей поездки в 1890 г. на далекий каторжный остров написал известный труд "Остров Сахалин", опубликованный в 1893 году.
Значение работы А. П. Чехова состоит прежде всего в том, что он приковал внимание русской и зарубежной общественности к "острову отверженных", к жестокости и беззаконию царизма на Сахалине, что вызвало широкую критику политики царизма в отношении Сахалина, его невольных обитателей.
В дореволюционной историографии затрагивался и другой вопрос - история открытия и исследования Сахалина и Курил. Значительное количество фактов на эту тему содержится в работе натуралиста А. М. Никольского, посвященной позвоночным животным Сахалина. Она начинается обстоятельным разделом "История исследования острова Сахалина в связи с историей присоединения его к российским владениям".
Об истории открытия Сахалина и Курильских островов подробно говорится и в известных монографиях А. С. Полонского и П. Тихменева.
Однако недостаточное знакомство тогдашних авторов с архивными документами XVII-XVIII вв. по истории открытия Сахалина и Курил послужило в ряде случаев причиной неправильных выводов некоторых авторов по затронутым вопросам, в частности по вопросу приоритета России в открытии и изучении этих островов. Собственно, этим аспектом сахалинской истории - открытие и исследование - и ограничивается дореволюционная историография Сахалина.
Хотя Япония и заявляла в течение некоторого времени свои необоснованные претензии на русские земли - на Южный Сахалин и на некоторые острова Курильской гряды - и тем самым обостряла русско-японские отношения, но все же своим главным противником в Тихом океане она считала США, которые всегда стремились оттеснить Японию с ее важнейших позиций в этом районе и занять ее место.
Основные направления истории Сибири, Дальнего Востока, Тихого океана определены и разработаны в исследованиях советских историков П. И. Кабанова, А. Л. Нарочницкого, В. Я. Аварина, В. Я. Аболтина, Г. Е. Рейхберга, А. Н. Хейфеца, А. В. Ефимова, А. П. Окладникова, В. И. Шункова, С. Б. Окуня и других, истории русско-японских отношений - в работах Б. А. Романова, Э. Я. Файнберг, Л. Н. Кулакова и др. Некоторые вопросы истории революционного движения в России во второй половине ХIХ в., с которым связана сахалинская политическая каторга, освещены в трудах М. Н. Гернета, А. Ф. Смирнова, Ш. М. Левина, Ю. 3. Полевого и др.
Что касается конкретно истории Сахалина, то в советской исторической литературе уделялось внимание лишь истории открытия и исследования острова. Только в монографии А. Л. Нарочницкого "Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке, 1860-1895", впервые ставится вопрос о роли острова во внешнеполитических планах ряда стран. Но этот вопрос рассматривается в контексте общей проблематики работы.
Вопросу истории открытия Сахалина посвящены содержательные работы А. Н. Рыжкова, Б. П. Полевого, А. И. Алексеева, сборник статей "Исследователи Сахалина и Курил". Исторический очерк о Сахалине, написанный А. Н. Рыжковым для сборника "Сахалинская область", почти ничего нового не добавляет к названной его книге. Однако по избранной нами теме нет работ. Правда, в трудах, посвященных экономике и естественным богатствам Сахалина, упоминается о жизни острова второй половины ХГХ в., но говорится главным образом об уголовной каторге, а не об экономической и общественной жизни Сахалина.
Что касается диссертаций по истории Сахалина, то имеются лишь работы по археологии и этнографии Сахалина, а также диссертация К. Т. Перцевой о сельском хозяйстве Южного Сахалина в тот период, когда он находился под властью Японии. ...
Итак, советские ученые не исследовали историю хозяйственного освоения и культуры Сахалина, всероссийской политической каторги на острове, революционного движения в этом крае, а также место Сахалина и Курил в русско-японских отношениях в XIX в., в экспансионистской политике крупных капиталистических держав.
В иностранной литературе также нет специальных работ по истории Сахалина эпохи капитализма. Но отдельные стороны этой проблемы отражаются в трудах зарубежных авторов, хотя и в очень искаженном виде.
В сочинениях японских авторов по существу отсутствует научная постановка вопросов истории Сахалина. Часто интерес к Сахалину, к истории острова и других районов русского Дальнего Востока в Японии усиливается накануне или в период войн - Русско-японской, Первой и Второй мировых войн. Книги японских авторов по истории открытия Сахалина наполнены самыми вздорными вымыслами с целью оправдать стремление Японии к захвату Сахалина.
Справедливо писал известный русский японист Д. М. Позднеев: "От русского историка, изучающего японскую литературу по данному вопросу (по истории открытия и изучения Россией Сахалина и других районов русского Дальнего Востока. - И. С), требуется масса терпения, и, я сказал бы, даже самоотвержения, чтобы иметь настойчивость подавить в себе естественно возникающее чувство негодования при чтении работ японских авторов". "В японской истории все наши герои, - продолжает Позднеев, - действовавшие по самым чистым патриотическим побуждениям, превращаются в разбойников... Возражать против японской терминологии, которой характеризуются русские... нет никакой возможности, так как это значило бы возражать против всякой строки и зачастую против каждого слова на строчке".
В целях обоснования японских незаконных притязаний на Сахалин японские историки идут на прямую "подтасовку исторических фактов" и на "создание самым фантастических объяснений географических имен".
Японский историк Мацунага Текен в своей книге "Карафуто оеби Камучакка", обобщив работы многих японских историков, больше внимание уделяет истории открытия Сахалина русскими экспедициями.
Он начинает с археологии и этнографии Сахалина, рассказывает о русских экспедициях на Дальнем Востоке и в Сибири начиная с Ермака, подробно говорит об экспедициях Беринга, Лаксмана, Рязанова, Путятина и др., более кратко - об исследовании русскими Сахалина и Курил в XVII-XVIII вв., о русско-японских переговорах по вопросу границы в 60-70-е гг. XIX в. и т. д. Но все это рисуется черными красками, освещается искаженно, с применением грубых эпитетов к русским землепроходцам и мореплавателям. Мацунага, как и некоторые другие японские историки, обозначает все русские научные экспедиции термином "син-ряку" - захват, агрессия, разбой, неизменно говорит о "хищнических инстинктах" русских, об их "жестокости" и т. п.
Другой японский историк Миядзаки Райхати в 1944 г. опубликовал книгу "История Сахалина"25. Работа написано также крайне тенденциозно. Автор стремится оправдать захват Японией Южного Сахалина в 1905 г., как и агрессию в годы Второй мировой войны.
Он пишет: "Наша императорская Япония с давних времен распространила свое величие и влияние на восток и на север". Сахалин является "ключевой" позицией Японии на севере, определяет Миядзаки место Сахалина в японской агрессивной политике. Не утруждая себя приведением подлинных фактов, он заявляет, что "Сахалин издавна является владением японской империи".
Автор доводит историю Сахалина до 1907 г., но освещает, разумеется, лишь историю исследования острова и русско-японских переговоров по территориальному вопросу в 60-70-е гг. XIX в., не касаясь истории социально-экономической жизни острова.
В некоторых общих работах японских историков также затрагивается история Сахалина. Так, Нумада Итиро в книге "История русско-японских дипломатических отношений" уделяет значительное внимание Сахалину. Он, как и Мацунага, рассказывает о русских экспедициях и посольствах в Японию, так или иначе имевших отношение к Сахалину, в частности о Лаксмане, Рязанове, Путятине, Муравьеве-Амурском (1859 г.) и др.
Однако он тоже освещает историю острова односторонне и фальсифицированно, хотя и вынужден подчас приводить некоторые факты о приоритете русских в поселении на Сахалине в XVIII в. Подобные факты, описанные в работах японских авторов использованы в первой главе настоящей книги.
В связи с исполнявшимся в 1935 г. 30-летием управления японцами Южным Сахалином была издана в Тоехаре (Южно-Сахалинске) иллюстрированная книга альбомного типа. Снимки с соответствующим текстом были подобраны с заранее поставленной целью - показать, что Япония якобы успешно осуществляла культурно-экономическое освоение Южного Сахалина, что до захвата его милитаристской Японией он будто не осваивался русскими и т. п.
На самом же деле, как это окончательно выяснилось после возвращения Советскому Союзу Южного Сахалина, японцы хищнически грабили естественные богатства этой части острова, не проводили правильного планомерного их использования, осуществляли только стратегическое укрепление Южного Сахалина с целью подготовки к дальнейшим захватам чужой территории. Во всем этом автору данной работы пришлось убедиться в течение 11-летнего пребывания на Южном Сахалине.
В японской литературе, написанной на английском языке, гораздо меньше вымыслов, домыслов и произвольных оценок, чем в литературе на японском языке.
Объясняется это, очевидно, двумя основными причинами:
во-первых, стремлением подготовить население Японии и общественное мнение страны в соответствующем духе, чтобы оно не удивлялось территориальным захватам японского империализма; поэтому вымыслы об истории Сахалина в книгах на японском языке предназначены главным образом для внутреннего потребления;
во-вторых, боязнью японских авторов быть разоблаченными русскими и другими европейскими учеными в случае, если бы японские историки перенесли подобные измышления в свои сочинения на европейских языках.
Возможно, этим же объясняется и то, что японские авторы избегают публиковать на английском языке специальные работы по истории Сахалина, а касаются этого вопроса лишь в общих трудах по истории внешней политики Японии. В частности, вопрос о Сахалине затрагивают в своих работах на английском языке Акаги, Арига, Такэкоси, Куно, Такеути и другие японские авторы.
Немецкие и американские авторы касаются также отдельных аспектов проблемы. Макс Функе посвятил свою небольшую статью Сахалину как главной штрафной колонии царской России. Это краткий поверхностный очерк об истории открытия Сахалина, о его населении и хозяйстве в период каторги.
Значительный фактический материал содержится в большой книге германского реакционного геополитика Мартина Швинда "Сахалин как жизненное пространство Японии"32. В книге подробно рассматривается история экономики и заселения Южного Сахалина как японской колонии в период с 1905 по 1936 г. Но автор написал свою работу в гитлеровской Германии в годы Второй мировой войны и осветил все вопросы с геополитических прояпонских позиций.
Все прошлое Сахалина до захвата его южной части в 1905 г. империалистической Японией автор объявляет "предысторией". Он не говорит, что в давние времена весь остров был русским владением, а называет его "ничейной землей". Всего три страницы своей книги Швинд отводит Сахалину в период до 1905 г., т. е. когда весь остров принадлежал России.
Автор оправдывает отторжение Японией Южного Сахалина и призывает Японию к захвату северной части острова. Один из параграфов заключительной части книги так и называется: "Перспектива: Япония и Северный Сахалин". По-видимому, Северный Сахалин, по мнению гитлеровских идеологов, должен был служить одной из существенных "приманок" для вступления агрессивной Японии в войну против Советского Союза.
Одной из наиболее серьезных и добросовестных работ является докторская диссертация немецкого ученого Генриха Исберта "История, природа и значение острова Сахалина". Он использовал не только японские и китайские, но и русские источники. В своем кратком историческом очерке Исберт подчеркивает роль и приоритет русских землепроходцев, в частности В. Д. Пояркова, в открытии Сахалина и в доказательстве его островного положения. Он отмечает также большое значение открытия Г. И. Невельским пролива между Сахалином и материком й отводит вполне определенное место японским предположениям в этой области.
В американской историографии есть специальная работа о Сахалине - это статья Вильяма Эмидона (Эмайдона) "Вопрос о Сахалине в русско-японских отношениях", написанная им в Центре по изучению Японии при Мичиганском университете в качестве магистерской диссертации. Статья охватывает большой период - с XVII в. и до 1955 г., т. е. до начала советско-японских переговоров о восстановлении дипломатических отношений и о заключении мирного договора между Россией и Японией. Автор кратко излагает историю открытия и исследования Сахалина, но поскольку он не знает или игнорирует русскую и советскую литературу по этому вопросу, то дает очень искаженную картину событий. Как и все буржуазные историки, Эмидон не обходится, конечно, без голословных обвинений России и Советского Союза в "агрессивных" намерениях по отношению к Японии (?).
Преимущественное внимание автор уделяет дипломатическим переговорам между Россией и Японией по вопросу о границе в ХГХ в., обсуждению вопроса о Сахалине на Портсмутской мирной конференции в 1905 г. и советско-японским отношениям в связи с Сахалином (оккупация Японией Северного Сахалина в 1920-1925 гг., японские концессии на Северном Сахалине в 1925-1944 гг., возвращение Советскому Союзу Южного Сахалина и Курильских островов в 1945 г. ит. д.). Однако все это рассмотрено довольно бегло, так как автор не смог в одной статье глубоко проанализировать целый круг вопросов, касающихся большого исторического периода.
Причем проблема освещена им предвзято! оправдание японской политики и осуждение России и СССР.
А такие важные вопросы Сахалинской истории, как социально-экономическая жизнь Сахалина в XIX - начале XX вв., как политическая каторга на острове, революционное движение в крае, обойдены Эмидоном полностью.
В некоторых общих трудах американских авторов по истории Дальнего Востока, русско-японских отношений и по истории Японии - Ленсена, Гаррисона, Даллина и других - затрагиваются и вопросы истории Сахалина. Причем Джордж Ленсен в книге, тенденциозно названной им "Русские нажимают на Японию", отводит два параграфа Сахалину - "Занятие Сахалина" (русскими) и "Сахалинский вопрос", - в которых рассказывает о русских экспедициях на Дальнем Востоке в XVIII-XIX вв., особенно подробно об Амуро-Сахалинской экспедиции Г. И. Невельского, о русско-японских переговорах по территориально-пограничному вопросу в 50-70-е гг. ХГХ в.
Хотя на словах Ленсен не признает полностью русского приоритета в открытии и исследовании Сахалина и Курил и делает ряд "реверансов" в сторону Японии, но это противоречит многочисленным фактам, приведенным в его в общем-то добротном исследовании. В силу своего мировоззрения и существования определенных злободневных политических задач (таких, как оправдание американо-японского военного союза, отвлечение внимания японского народа от борьбы за возвращение Окинавы и других занятых США островов, попытка поддержать притязания японских реваншистов на территории Советского Союза и т. п.) Ленсен пишет об "экспансионизме" Невельского, о "незаконности" окончательного присоединения Сахалина к России во время экспедиции Невельского, о несуществовавшей "угрозе" территориальной целостности Японии со стороны России и т. п.
Нам думается, что только указанными политическими соображениями автора можно объяснить то, что его антирусские заключения и измышления полностью расходятся с фактической частью книги.
Таким образом, фальсификация отдельными японскими и американскими авторами истории Сахалина также требует, чтобы российские историки занялись исследованием этой важной и актуальной проблемы и дали бы фальсификаторам глубоко аргументированный ответ с научных позиций.
"Если завтра война"
сл.В.Лебедева-Кумача
Если завтра война, если враг нападет
Если темная сила нагрянет -
Как один человек, весь ... народ
За свободную Родину встанет
На земле в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход ,-
Будь сегодня к походу готов!
Если завтра война - всколыхнется страна
От Кронштадта до Владивостока
Всколыхнется страна, велика и сильна
И врага разобьем мы жестоко!
На земле в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход ,-
Будь сегодня к походу готов!
... Мы войны не хотим, но себя защитим-
Оборону крепим мы недаром.
И на вражьей земле мы врага разгромим
Малой кровью,могучим ударом!
На земле в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход ,-
Будь сегодня к походу готов!
Подымайся народ, собирайся в поход,
Барабаны сильней барабаньте!
Музыканты, вперед! Запевалы, вперед!
Нашу песню победную гряньте!
На земле в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход ,-
Будь сегодня к походу готов!
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
